В качестве подарка на свой юбилей, я решила съездить в Калужскую область. В программе, как всегда, были заброшки, церкви, усадьбы, а так же заезд в деревню, где когда-то жили мои двоюродные дедушка и бабушка.
Первая интресность — усадьба, которая ускользала от меня по разным обстоятельствам последние 3 года, вроде и ехать недалеко, а обстоятельства упорно не складывались.
Усадьба «Дубровка», принадлежавшая Мансуровым – Толстым. Мансуровы — древний и знатный дворянский род, известный со времен Ивана Калиты. Мансуровы ведут свою родословную от новокрещеного татарина Амедотея Шигильдеевича Мансурова, выехавшего из Орды между 1328 и 1340 годами и получившего при крещении имя Бориса. С 1794 г. на высоком левом берегу речки Песочни Ф.И. Мансуров начал вести строительство усадебного комплекса, состоящего из главного трехэтажного здания с колоннами и двух соединенных с главным зданием флигелей. Из главного здания открывались прекрасные виды на окружающую природу, на поля и луга, окружающие усадьбу, на пруд, расположенный по оси симметрии главного дома усадьбы. Пруд был создан плотиной на реке.
Перед домом расположены парадные ворота и небольшой двор в котором были клумбы и цветники, придававшие особую парадность усадьбе, солнечные часы и прочие затеи.
С противоположной стороны дома, был расположен регулярный липовый парк.
С 1817 года усадьбой владел В. Ланской. Позже хозяином стал Г.А. Чаплыгин. С 1820 года усадьба перешла к С.И. Жихареву, а затем к В.А. Ильину. От Ильиных в 1890 году усадьба переходит в качестве приданного сыну великого русского писателя Л.Н. Толстого — Илье Львовичу Толстому. И.Л. Толстой был последним именитым хозяином усадьбы и владел ею до 1918 года. Говорят, что в 1900 — 1901 годах в имении сына бывал сам Л.Н. Толстой. Калужский краевед Н.М. Маслов полагал, что в усадьбе бывал и А.С. Пушкин, якобы после посещения усадьбы поменявший фамилию главного героя повести «Дубровский» (первоначально фамилия героя была Островский).
В советское время комплекс усадьбы использовался как дом отдыха, школа-интернат для детей испанских коммунистов, пионерский лагерь, спецшкола для детей инвалидов.
С начала 90-х годов ансамбль не используется и начала разрушаться, липовый парк превратился в лес.
На воротах висит табличка, что проход запрещен, на территории явно ведутся работы, но мы рискнули и зашли внутрь.
На встречу нам вышел немолодой дяденька, мы уже приготовились к скандалу, но ему было невыносимо скучно и он просто жаждал общения. Он рассказал, что были выделены деньги на консервацию усадьбы, что сейчас и происходит, на полноценную реставрацию денег нет. Все конторы, которые хотели выкупить Дубровку не желали сохранять внутренний и частично внешний облик зданий, по этому сделки не случилось. В частности он упомянул Газпром, желающий разместить здесь «дом отдыха, а на самом деле лечебницу для своих богатых сотрудников алкоголиков и наркоманов».
Раньше к главному дому вела Парадная аллея, теперь ее нет, остались только огромные низко спиленные пни. Не осталось и голубых елей неподалеку. Все деревья, кроме одной единственной елки «пожрали жуки» и специалистам ничего не оставалось, как их спилить.
Охранник консервации общался бы с нами и дальше, но мы спешили к заброшенной церкви Покрова Пресвятой Богородицы на ныне не существующем погосте Покровское на Логине, недалеко от Осоргино.
Каменная Покровская церковь построена в 1802-1804 гг. на средства помещика Дмитрия Михайловича Рахмановав в замен деревянной.
Храм в упрощённом виде — без приделов, примыкающих к трапезной — воспроизводил формы московской церкви Космы и Дамиана на Маросейке.
Закрыта в 1930, находится в руинированном состоянии — уцелел только основной ротондальный объём.
Место очень приятное, в нем что-то есть, несмотря на покинутость. Кстати, дорога в межсезонье проезжабельна не для каждого полнопривода, не говоря уж о пузотерках.
В качестве контраста впереди нес ждал один из самых известных монастырей Калужской области — мужской монастырь Успения Пресвятой Богородицы, Калужская Свято-Тихонова Пустынь.
Исторически Тихонова пустынь известна с тремя наименованиями: в древности она называлась Малоярославецкой, с XVIII столетия ее именовали Медынской, а в XIX в. получила название Калужская. Разнообразие этих наименований объясняется тем, что земля, на которой стоит монастырь, в разное время принадлежала разным городам и назывался по имени города, от которого зависел.
Обитель была основана во второй половине XV в. преподобным Тихоном Медынским, Калужским чудотворцем. Татарские погромы и литовские разорения не оставили древних письменных памятников, современных преподобному Тихону. Известно только, что до разорения в обители были Успенский собор с приделом в честь святителя Николая Чудотворца и храм в честь Трех Святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого. В Смутное время монастырь был разграблен и сожжен. В первой половине XVII в. обитель преподобного Тихона была восстановлена. В 1684 г. Тихонова пустынь была передана в ведение Донского монастыря, а в 1764 г. стала независимым заштатным монастырем. В 1784 г. в ней был введен общежительный устав.
В XIX в. обитель преподобного Тихона переживала период своего расцвета. Настоятели в это время назначались из пострижеников Оптиной пустыни.
В начале XX в. в монастыре было 226 человек братии, действовало 7 храмов.
В 1918 г. монастырь был закрыт и объявлен «первым советским культурным хозяйством им. Ленина». С начала 20-х гг. в монастыре размещался сельскохозяйственный техникум для инвалидов. Через некоторое время в стенах обители была расквартирована воинская часть. За годы советской власти полностью были разрушены 2 монастырских храма – Преображенский собор и храм в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник». Были доведены до аварийного состояния Успенский храм с колокольней, разрушена большая часть каменной ограды с башнями.
Возрождение обители началось в 1991 г. Сейчас при монастыре действует воскресная школа для детей, издается «Тихоновский листок, работает пекарня.
Кроме храмов в монастыре было 5 братских корпусов, настоятельский корпус, больничный корпус, трапезная, просфорная, хлебопекарня, свечной завод, хозяйственные здания и постройки, а также конный двор и двухэтажное здание для монастырских работников. Во дворе обители были расположены 3 гостиницы и странноприимница. Все здания и строения монастырского двора были обнесены каменной оградой, по углам которой находились башни с жилыми помещениями. С восточной стороны братской трапезы находился монастырский сад.
За пределами монастырского двора располагались: аптека и комнаты для больных, еще одна странноприимница, а также кельи для проходящих послушание при странноприимницах, баня, хозяйственные постройки, скотный и конный дворы.
Далее еще одна заброшенная церковь, с которой связана интересная история.
Иван Михайлович Викинский (1790 — не ранее 1870) — участник Отечественной войны 1812 года, заграничных походов русской армии 1813—1815 гг., русско-персидской 1826—1828 гг. и русско-турецкой 1828—1829 гг. войн, Крымской кампании.
С 1811 года — на службе в Таврическом гренадерском полку, с 1821 года — в Лейб-гвардии гренадерского полка, с 1826 года — подполковник Великолуцкого пехотного полка, с 1831 года — состоял для особых поручений при главнокомандующем действующей армией, генерала И. Ф. Паскевича. С декабря 1831 года — генерал-майор, исполняющий должность дежурного генерала Действующей армии. В 1850 году — главный директор Правительственной комиссии внутренних и духовных дел Царства Польского.
В звании генерал-майора он принимает участие в Крымской кампании. Командуя пехотным полком, в битве под Севастополем, постоянно находится на переднем крае, подбадривая своих солдат. За время боя под ним убивает трёх лошадей, однако бравый генерал вновь и вновь поднимает в атаку своих героев. Почти в самом конце боя противник предпринимает последнюю отчаянную атаку на левый фланг. Иван Михайлович скачет туда, но под ногами его коня взрывается вражеское ядро. Тяжело раненного командира солдаты на руках выносят с поля боя. Придя в себя в лазарете, Иван Михайлович даёт обет: если выживет — построит церковь во имя Святого Николая-чудотворца.
Почти год Иван Михайлович проводит в госпитале. В звании генерал-лейтенанта, Кавалер ордена Святого Георгия, Иван Михайлович Викинский с почётом отправлен на пенсию по болезни в 1856 году.
После этого он переезжает в своё небольшое имение в селе Недоходово Калужской губернии.
Не забывая про свой обет, Иван Михайлович вкладывает все средства в строительство храма в селе. В 1870 году церковь в честь Святого Николая Чудотворца построена и освящена.
Иван Михайлович прожил долгую жизнь и был похоронен с отданием воинских почестей. Его супруга — Любовь Викторовна, урождённая Степанова в 1874 году жертвует 800 рублей на оштукатурование храма, в 1880 году на её средства был установлен колокол весом 102 пуда 4 фунта.
После революции имение опустело — один сын погиб на русско-японской войне в 1904 году при обороне Порт-Артура, двое — на германском фронте в 1914 году. Дочери были давно замужем и жили в имениях своих мужей. Ольга после гибели последнего из сыновей отписала всё имущество Шамординскому женскому монастырю и сама ушла туда от мирской жизни.
К концу 1960-х годов от села Недоходово не осталось ничего, кроме руин церкви и сельского кладбища рядом с ней.
В пяти километрах от этой церкви в районе деревни Выползово есть мемориал воинам-десантникам и летчикам, погибшим при падения самолета АН-12 в 1969 году .
Трагедия произошла 23 июня. Утром того дня с аэродрома города Каунаса поднялись три транспортных самолета АН — 12 и взяли курс на Рязань. Две первые машины были загружены боевой техникой, в третьей находился личный состав роты парашютно-десантного полка и командование батальона. Переброска производилась для показа действий десантной роты на боевых машинах БМД-1 министру обороны СССР А. Гречко.
Случилось так, что в небе над Калужской областью беда подстерегла именно самолет с людьми. На высоте четырех тысяч метров на его пути оказался пассажирский Ил-14, самовольно занявший эшелон, предназначенный для перелета группы…
Машины столкнулись почти под прямым углом. Могучий киль «Антонова» при этом, словно консервный нож, распорол брюхо пассажирского самолета. Но и фюзеляж транспортного не выдержал удара. Хвостовая часть со скрежетом оторвалась от корпуса и рухнула в пустоту.
Спасти их не могло уже ничто. Взрыв АН — 12 был слышен даже в Калуге. Как пелось в песне, «город подумал — ученья идут…». А тем временем пламя, плясавшее среди поваленных деревьев на исковерканных обломках самолета, завершало последний акт трагедии. Тогда открыто об этой катастрофе не сообщили, немногие знают о ней и сегодня.
Одним из первых на месте гибели самолета генерал-лейтенант в отставке Петр Васильевич Чаплыгин: « Я был тогда заместителем командующего ВДВ по боевой подготовке, и в тот день находился в Туле, где мы вместе с генерал-лейтенантом Сорокиным занимались подготовкой очередных сборов. И в 16 часов мне поступил условный сигнал, которым мы пользуемся при несчастных случаях, связанных с гибелью людей. Этот сигнал означал, что произошла катастрофа. Мне было приказано выехать в район города Юхнова и, сориентировавшись на месте, установить в подробностях, где и что произошло.
Мною была поднята по тревоге разведрота, которую мы разместили на пяти автомобилях ГАЗ-66. В головной машине рядом с водителем сидел я сам. Все сборы заняли буквально 10 — 12 минут. Включив сигнал, мы на предельной скорости, не обращая внимания на светофоры и регулировщиков, двинулись в указанный район.
Путь был очень далекий. Достигнув окрестностей Юхнова, мы стали искать место падения самолета, но потеряли при этом много времени, потому что не было никого, кто мог бы точно его показать. В местном отделении милиции сержант-дежурный, уже не очень трезвый, поведал, что слышал гул взрыва и что если подняться на высотку, то еще можно видеть зарево над лесом, где, по сведению местных жителей, «якобы упал самолет». Сами сотрудники этого отделения даже и не пытались ничего выяснить о происшедшем.
Схожую картину мы увидели и в военкомате. Мною был разбужен дежурный, которому именем закона и именем своего высокого звания я велел следовать с нами, как и тому милиционеру. Не имея даже карты района, мы стали на своих машинах двигаться в сторону зарева над горизонтом. В вечернем небе пламя было заметно достаточно хорошо. Пожар не был ровным — то и дело появлялись и исчезали короткие огненные всплески, очевидно, там еще что-то взрывалось. По масштабу пожара я, конечно, сразу понял, что это мог быть только наш военно-транспортный самолет.
Ориентируясь по пламени, мы продвигались, где по дорогам, если направление совпадало, а где и по целине, напрямую по раскисшим лугам и посевам. Накануне прошел дождь. Мы часто буксовали, приходилось вылезать и толкать машины. Благо, с нами были крепкие, надежные ребята-десантники, мы сумели преодолеть все препятствия и приехали к месту катастрофы где-то около трех часов ночи.
Место катастрофы представляло собой удручающее зрелище. Поваленные деревья, догорающее пламя, обломки самолета, разбросанные в радиусе примерно 100 — 120 метров… И среди этих кусков раскаленного металла — тела погибших. Даже мне, прошедшему всю войну «от звонка до звонка», было тяжело видеть это человеческое месиво.
Мы оцепили район падения самолета, прекратили доступ гражданских лиц — после того, как прогремел взрыв, к лесу стали подходить жители окрестных деревень, пытаясь выяснить: а вдруг кто-нибудь да уцелел? Потом я на одном из деревьев нашел детские штанишки. Как они могли появиться здесь, наряду с обрывками солдатского и офицерского обмундирования? Уже тогда запала в голову мысль: а не летел ли кто-нибудь из детей на этом самолете?
Сейчас на памятнике, установленном на месте гибели десантников, рядом с фамилией одного офицера можно видеть выгравированную надпись: «Сын Эдик — 4 года». Отец взял его с собой, чтобы отвезти к родственникам в Рязань…
Где-то в пятом часу начало светать. Ко мне подходит один гражданский и говорит: «Вы знаете, что здесь упал еще один самолет?». Я спрашиваю: «Откуда вы знаете?». Оказалось, ему довелось наблюдать падение нашего «Антонова». Мой собеседник рассказал, что машина неслась к земле с подломанным крылом, быстро вращаясь, как бы описывая огромную спираль в небе. Но при этом он заметил, что гул работающих двигателей доносился с двух сторон, и указал направление, в котором «упало что-то маленькое, похожее на самолет».
Как только совсем рассвело, я тут же организовал разведку того района, и буквально в пределах одного часа ко мне пришли и доложили, что в 800 метрах от нас найдено несколько трупов в гражданской одежде. Через некоторое время был найден и пассажирский самолет Ил-14.
Я сразу заметил, что тела погибших были достаточно легко опознаваемы, в то время как на месте падения нашего самолета определить, кто был кто, практически не представлялось возможным — трупы были изуродованы, разорваны взрывом. Кроме того, на «Ильюшине» даже не было следов пожара, он лежал, распластавшись по земле с сильно поврежденной нижней частью фюзеляжа. Потом уже мы установили, что он прошел выше транспортного самолета, и тот либо килем, либо винтом распорол ему днище. Люди, тела которых мы обнаружили, просто выпадали из самолета, который, впрочем, все равно был обречен. Сколько в нем было пассажиров, сказать не могу — этим самолетом приехала заниматься другая группа, я вскоре возвратился к нашему АН-12.
Часов в 9 утра на место катастрофы прибыл командующий Военно-транспортной авиацией маршал Н. Скрипко, через несколько минут появился командующий ВДВ генерал армии В. Маргелов, другие ответственные лица. Все были в ужасном состоянии от сознания масштаба трагедии.
Из разговора с сотрудниками наземных служб, управлявших полетом этих самолетов, мне стало известно, что пилот Ил-14 неоднократно запрашивал разрешения на снижение высоты полета, так как на той высоте, на которой он шел, была сильная болтанка. Менять высоту ему было категорически запрещено. Потом было установлено, что командир пассажирского самолета самовольно сменил эшелон. И в результате этой халатности, а я считаю — самого настоящего преступления, произошло столкновение самолетов.
Поскольку ни с Ил-14, ни с АН-12 не было принято никаких сообщений, никаких сигналов бедствия, становится ясно, что события развивались достаточно стремительно, и поврежденным самолетам жить оставалось буквально секунды.»
Я почему-то была уверена, что мы окажемся непосредственно на месте падения одного из самолетов, но судя по описанию приведенному выше, это не так. Там говорится о труднодоступном месте в лесу, мемориал же находится на обочине дороги совсем рядом с деревней.
Неподалеку еще одна усадьба, куда я никак не могла попасть несколько лет — Степановское-Павлищево — бывшая усадьба дворян Степановых на берегу реки Теча в деревне Павлищев Бор.
История усадьбы Павлищев Бор прослеживается со второй половины XVIII века.
В 1791 году его купил Виктор Степанович Степанов.
После смерти Виктора Степановича в 1839 году имение перешло его сыну — архангельскому губернатору П. В. Степанову, затем по завещанию к его дочери Елизавете Платоновне, которая вышла замуж (в 1876-1877 гг.) за В. А. Ярошенко.
Существующий ансамбль усадьбы с парком создан окончательно в 1895—1900 гг. на средства Елизаветы Платоновны по проекту Василия Александровича Ярошенко. Таким образом все сохранившиеся постройки усадьбы и основная часть парка относятся к концу XIX века.
В имении Степановское часто бывали брат хозяина, художник Николай Ярошенко, и их племянник Борис Савинков. Стены украшали девять полотен художника, включая авторское повторение знаменитой «Курсистки».
Мария Заболоцкая (1887—1976), чьё детство прошло в усадьбе Ярошенко, оставила воспоминания об укладе повседневной жизни: «Столовая очень светлая желто-золотистая. Большие окна, и сверху еще ряд светлых окон. Окна выходили на широкий луг. Подъезд к дому занят японским газоном. На цветники тратили по 12—15 тысяч в год. Елисавета Платоновна привозила садовников из Италии, Франции».
После революции усадьба Степановское-Павлищево была национализирована. Старый деревянный главный дом, стоявший рядом с новым, сгорел.
В 1919 году из главного дома были вывезены произведения живописи, которые поступили в Калужский художественный музей, открытый за год до этого.
В советское время усадьбу занимали санаторий и другие лечебно-профилактические заведения. В 1980-е гг. предпринимались попытки консервации состояния усадебного дома, но после сильного пожара он был заброшен.
В 1997 г. усадьба передана в ведение областного департамента образования с целью организации школы-интерната для слабовидящих детей. Но работы по восстановлению и обустройству начаты так и не были.
Однако, масштабы усадьбы и особенно главный дом впечатляют до сих пор, в первую очередь отсутствием мусора на бесхозной территории, а потом уже размахом.
От ворот по заросшей аллее идем налево в парадную часть. Нас встречают огромные пилоны главного въезда, со скульптурами оленей наверху. Точнее, что скульптуры когда-то были именно оленями остается только догадываться, сейчас это просто безрогие и безголовые существа.
Заходим и сразу видим необычный дворец XIX столетия.
Главный дом представлял собой эклектичное нагромождение колонн и балконов, с интерьерами, оформленными в различных стилях (утрачены). Сейчас это огромная, но еще крепкая руина по которой невероятно интересно бродить.
Заходим внутрь, по первому этажу можно перемещаться довольно спокойно.
По лестнице можно аккуратно подняться на второй и даже на третий этаж. Правда лично мне на последнем пролете, ведущем в башенку почему-то стало страшно.
Еще можно спуститься в подвал — очень большое помещение со сводчатыми потолками с массой комнатушек. Кое-где видны остатки плитки на стенах — привет из советского прошлого. Как и положено подвалу, тут сыро, холодно, темно, мрачно.
Возвращаемся на главную аллею к пилонам, направо — въезд на хозяйственный двор, устроенный в виде закрытого каре. Во главе двора — дом управляющего с колоннами и мезонином.
В советские годы, тут явно располагалось какое-то медицинское учреждение.
Гуляем по хозяйственной части — все постройки в относительно нормальном состоянии, часть дверей заперты.
Усадьба в Павлищевом Бору обязательна к посещению любителям заброшек, подобное грандиозное впечатление производит разве что знаменитый замок в Муромцево.
Внимание: не территории водятся змеи и есть несколько открытых люков, почти незаметных в траве!
Мы едем дальше.
Продолжение:
Один ответ к “Ускользающая старина. Калужская 2014. Часть 1.”
Последняя усадьба и руины церквей отличные! ждем продолжения отчета!!