Кольский 2014. Часть 6: Терский берег: водопад Черный падун, глендониты, мыс Корабль, Кузоменьские пески, тоня Тетрино.

Сегодня мы спешили на Терский берег. Именно спешили потому, что во первых, там нас ждало 4 довольно удаленных друг от друга объекта, во вторых, к одному из них надо было добраться в момент отлива и, в третьих, экипаж Патриота завтра собирался домой, а ребята хотели успеть посмотреть как можно больше.

По этому мы, вырулив из Хибин на всех парах неслись в сторону Кандалакши с остановками только на заправках.

И ушли в сторону от основной трассы вдоль побережья Белого моря по Терскому берегу.

Терский берег — название юго-восточного берега Кольского полуострова от устья Варзуги со стороны Кандалакшского залива Белого моря до мыса Святой Нос, выдающегося в Баренцево море близ города Островной. Задачей проехать его весь мы не ставили.

Первый объект на Терском берегу — водопад Черный Падун.

Порог Чёрный расположен на окраине села Колвица, в 500 метрах ниже порогов река Колвица уже впадает в море. Перепад высот составляет 10 метров.

Интересно, что на Терском берегу все основные достопримы сопровождают красочные таблички с описаниями:

В Умбе нам нужно было заправиться, но заправка оказалась закрыта на 20 минут. Мы честно прождали это время, за нами образовалась довольно приличная очередь из местных. Вот тут-то мы оценили в первый раз гостеприимство Терского края.

Мы услышали о себе много интересного: и что мы — тормоза, и что бензин сейчас их весь заберем, и даже, что «москали приперлись и пытаются тут диктовать». Короче было очень «приятно».

После Умбы как-то время еще идет приличный асфальт, а потом дорога превращается в грейдер, при чем марсианский грейдер.

Следующая интереность — глендониты, которые можно увидеть на Беломорском побережье недалеко от реки Оленицы во время отлива.

Глендониты — загадочные минеральные образования, обнаруженные впервые близ Глендона (Ю-В Австралия), а позднее найденные на берегу Белого моря («беломорские рогульки»), на Таймыре и др. В Австралии они встречаются в древних карбонатных (коралловых) осадках, а на Белом море скапливаются в зоне размыва глинистых отложений.

Исследования последних лет показали, что минералом, форму которого в глендонитах занял кальцит (Ca [CO3]), является глауберит (CaNa2[SO4]2), легкорастворимый сульфат натрия. На границе пресных (речных) и морских вод создаются условия, при которых кристаллизуются легкорастворимые сульфаты. С изменением солености и других условий они растворяются, а их место занимают карбонаты.

Короче мне как дилетанту не очень понятно как и что там образуется, но мы пошли по берегу искать каменные ежики и глиняные шарики, с торчащими вершинками.

Т.к. глендониты — минералы редкие, собирать их запрещено. По этому будем считать, что мы их не собирали, а просто искали, что бы сфотографировать.

Кстати, поиск пришлось вести в непосредственной близости от деревни, я ждала, что придут местные энтузиасты и надают нам по шапке,  но народу было совершенно все равно.

Никакого практического применения глендониты не получили, говорят, раньше в них, как в игрушки, играли дети поморов, сейчас минералы используются только в сувенирной продукции.

Продолжаем играть в марсоходики на красной дороге, движемся дальше. На самом деле, такая дорога невероятно выматывает из-за пылищи.

Уходим на отворотку и вскоре оказываемся на Аметистовом берегу.

Аметистовый Берег или мыс Корабль — заброшенное месторождение аметистов на побережье Белого моря.

Мыс представляет собой крупный выступ, расположенный на небольшом узком полуострове и занимающий невысокий, отвесно обрывающийся холм. Выступ сложен песчаниками красного цвета с вкраплениями аметиста.

С 1986 года имеет статус государственного геологического памятника природы.
Кроме эстетической и учебно-просветительской, имеет историко-культурную ценность: месторождение аметиста на этом месте было известно и использовалось поморами уже с XVI—XVII веков.

Далее мы двинулись в сторону Кузомени, что бы посетить место, называемое самой северной пустыней. Но из-за всеобщей усталости решили перенести это мероприятие на утро.

Неожиданной оказалось проблема с поиском места ночевки — там, где можно было подобраться к пресной воде была населенка, где населенки не было — невозможно проехать.

В итоге, потратив почти час на поиски и набрав пресной воды, встали на кромке Белого моря.

Ночью, когда большая часть наших уже спала, на берегу показалась Шишига, водитель приостановил и вполне миролюбиво поинтересовался откуда мы. «Москва» ответили мы и Дима подошел, что бы уточнить проедем ли мы по кромке моря до Кузомени. Тут неожиданно из кунга раздался пьяный ор нескольких мужиков, сводящийся к тому, что мы ох…ли и сейчас нам придет …дец. Дима поспешил закруглиться с расспросами, а Шишига двинулась дальше. Надо сказать, что настроение было подпорчено т.к. где собиралась встать это веселая компания было не известно, так же, как неизвестно не придет ли им в голову вернуться, дабы осуществить свои угрозы. Но место дислокации менять было поздно, мы ограничились перестановкой машин, что бы не было возможности с разгону переехать палатки.

День тринадцатый.

Настало утро и ни кто к нам ночью больше не приезжал.

Женя сообщает, что у него перестала врубаться понижайка — спасибо производителю нового Патриота, что в машине все больше электроники и ее все сложнее чинить на коленке. Спрашивается на фига было заменять привычный рычаг на дурацкую вертушку?! Но особых засад сегодня не привидится,  по этому едем в сторону Кузомени по прибрежной колее.

Возле одной из рыбацких изб, видим Шишигу наших ночных «друзей», вокруг тишина, наверное еще не проспались.

На самом деле по песку оказалось двигаться непросто, мастеркласс нам показал джип, летящий навстречу, он пер по самой кромке , местами с заездами в море со скоростью километров 70. Оказалось, что по влажному утрамбованному песку идти гораздо проще и удобнее.

Мы тоже втопили как следует с заносами и буксами. Саша летел, приходя от такой езды в восторг, мы — сидящие в машине, местами тоже приходя в восторг, ссыковали, а остальные экипажи, чинно следуя на отдалении на нормальной скорости, наверняка, считали нас идиотами.

Тем временем, слева зелень сменилась песком — это и есть Кузоменьские пески — массив слабозакреплённых терских красноцветных песков, которые так громко, но ошибочно называют самой северной пустыней.

Отворотка к селу не заставила нас долго ждать, и вот тут была засада — песчаные колеи оказались довольно глубокими, сухими и очень рыхлыми. Песок совсем не такой, как у нас на карьерах, не такой, как на пляжах на реках, и даже не такой, как у самого моря. Короче лучше не останавливаться т.к. тронуться очень сложно.

Подъезжаем к Кузомени — поморскому селу на берегу реки Варзуга, при впадении ее в Белое море. Когда-то здесь были временные поселения, функционировавшие в период промыслового сезона (рыбная ловля). А в 1667 году часть варзужан переселилась на морской берег, образовав «деревню Куземино». В 1782 году в Кузомени жители построили церковь Великомученика Дмитрия. Село быстро развивалось. В 1841 года Кузомень стала центром укрупненной волости, возникла ярмарка, на которую съезжались торговцы со всего Беломорья. Вице-губернатор Д. Н. Островский в конце XIX века писал: «Село богатое, имеет 2 церкви, училище, соляной общественный магазин… Народ здесь красивый, приветливый и гостеприимный». В 1862 году в селе была открыта сельская школа. С 1871 года село было связано с губернским центром пароходным сообщением.

Все было бы здорово, но за счет вырубки леса для нужд солеварен, сочетавшейся с перевыпасом скота и лесными пожарами, здесь образовалась первая на Кольском полуострове антропогенная пустошь — Кузоменьские пески. Это массив подвижных песков, которые под воздействием ветра засыпают окрестные леса, реку и населенный пункт Кузомень. Для борьбы с этой проблемой власти Мурманской области начали проводить мероприятия по остановке распространения песков: завозился торф, ставились специальные заграждения, препятствующие развеиванию песков, высаживалась трава и саженцы деревьев. Но пока пустыня побеждает. Сегодня площадь подвижных песков составляет 1600 га.

Но главной достопримечательностью села является не она, а… кладбище.

Кладбище в песках! Часть могил под воздействием ветра буквально разметает и человеческие останки оказываются на поверхности, от других, наоборот, торчат лишь кончики крестов.

Видно, что жители, как могут, борются с этой проблемой — например натаскивают куски дерна и укладывают его поверх могил, но результат налицо.

Едем к месту впадения Варзуги в Белое море — эта дальняя точка нашего путешествия на Терском берегу.

Я читала, что Кузоменьские пески часто имеют форму дюн, но в полной мере мы это ощутили только на обратном пути.

Сначала мы хотели вернуться тем же путем, что заезжали — вдоль кромки моря, но выскочив на берег, увидели, что нашей дороги уже нет — ее затопило приливом. Развернулись и попытались выбраться на основную дорогу (в деревню люди ведь как-то попадают!). Сначала нас вела уверенная песчаная колея, потом она разошлась на несколько, потом за переметами стало не понятно, где она вообще. У нас машина начала греться, Женя сообщил, что у него теперь не включается не только понижайка, но и передний мост, а Артем жизнерадостно поинтересовался, сколько у нас с собой пресной воды. Мы заблудились в пустыне! 🙂

Все закончилось хорошо: ездабельная дорога (в одном из мест Нива вытаскивала из песка пузотерку) была обнаружена, мы на нее выбрались и довольно скоро вернулись на красную марсианскую тропу.

Мы двигались в обратную сторону к Мурманской трассе, но перед ней решили посетить еще одну интересность — тоню Тетрино.

Правда экипаж Патриота был уже не с нами — ребята отправились на Москву, домой. Слезное прощание произошло как раз перед поворотом на тоню.

Когда мы только готовили маршрут, я прочитав про это место засомневалась — надо ли оно нам. Но виртуально пообщавшись с жителями Кольского и Кандалакши в частности, услышала «Как?! Быть на Терском и не заехать на тоню Тетрино?! Зачем сюда тогда вообще ехать?!» Я привыкла верить людям, особенно, когда они говорят исходя из личного опыта: надо — значит надо.

Тоня Тетрино — экологический этнографический комлекс «Поморская тоня Тетрина» — частный музей, он же гостиница, организованный предприимчивым мужиком при поддержке сына. Они живут тут круглый год, за немалые деньги пускают к себе на постой небольшие группы туристов, что бы те прониклись «настоящим» бытом поморов, попутно оставшись без сотовой связи и электричества (видимо главный аттракцион).

Но нас гостиничные услуги, как можно догадаться, не волновали, мы хотели побывать в музее под открытым небом, о котором вещали инет-путеводители и лицезреть останки самолета, разбившегося неподалеку.

С начала 12 века люди, живущие на побережье всего Белого моря, называли себя поморами. ТонЯ — поморское название рыболовного участка на море с комплексом разнообразных построек и сооружений, необходимых для жизни и промысла, и адаптированных к условиям Севера. Таким промысловым участком сначала владела семья или община, позже их распределяли по жребию между семьями на сезон, а самые уловистые тони выкупались на аукционе.

Еще 100 лет назад природопользование на Терском берегу оставалось традиционным: практически натуральное хозяйство, основанное на речном и прибрежном семужном лове в летний сезон, озерном лове весной и осенью, охоте зимой. На продажу били морского и пушного зверя. Оленей использовали в основном как средство передвижения, держали в хозяйстве вместо лошадей.

Вот такую обстановку и должны были воссоздать хозяева музея.

Поплутав по лесной дороге, мы вновь выехали к морю.  На берегу виднелись несколько домиков за забором, куча деревянных поделок и две дамы в купальниках.

— К вам можно? — вежливо поинтересовались мы у женщин.

— Хозяин в море.

— Ну это же музей, значит можно?

Барышни пожали плечами и скрылись где-то за сетями.

Мы зашли на территорию музея и начали неспешно прогуливаться среди всевозможных, по большей части новодельных, деревяшек.

На каком-то этапе нас заметил хозяин, тот самый который в море, свистнул, замахал руками и велел убираться вон. Мы уже и так поняли, что нам тут совсем не рады и удалились к машинам уточнить точку падения самолета.

Но мужик оказался очень раздражен нашим появлением — не поленился приплыть к берегу и чуть ли не бегом прискакать к нам.

Диалог начался, с того, что это частная территория и какого хрена мы тут вообще делаем?!  С ним надо созваниваться (интересно как, если связи нет?), записываться, а потом «нормально приезжать и жить по человечески несколько дней! А то ворвались, мешаете людям!» (ну да, которые созвонились и отдыхают тут за денюшку — понятно волнения хозяина — 3 УАЗа противоречат поморскому быту). Он возмущался громко и красочно, а мы всем своим видом выражали раскаяние, кивали, извинялись и иногда задавали вопросы. Спросили и где посмотреть самолет, он тоже оказался частью экспозиции музея…

И тут мужик понял, что теряет потенциальных клиентов! Селить нас конечно он бы не стал, но вот провести экскурсию (тоже не бесплатную, разумеется) еще как мог бы! Тон его стал спокойнее, речь начала фонтанировать особенностями быта поморов, о которых он нам с удовольствием рассказал бы, окажись у нас минимум 2,5 часа свободного времени.

Если вначале, мы бы еще подумали над таким предложением, то после «дружелюбной» встречи как-то не осталось ни малейшего желания. Мы сослались на нехватку времени, типа с Рыбачьего едем, устали. Тогда мужик предпринял последнюю попытку — «Вот вы все едете на Рыбачий и Средний, думаете, там война была и интересно! А у нас тут не менее героические места и тоже много чего есть! Только не едет никто!» — в голосе была неприкрытая обида.

Честно говоря, учитывая гостеприимство местных жителей — не мудрено!

Но остатки самолета он нам все-таки показал, точнее махнул рукой в лес.

Самолетов, кстати, оказалось 2: бомбардировщик А-20Ж «Бостон» и морской штурмовик Ту-14.

Мы побывали в тоне Тетрино и теперь, основываясь на собственном опыте, я могу посоветовать всем по настоящему диким туристам, а не любителям попсы, не тратить на нее время. Поезжайте лучше на Муста-Тунтури или в музей семейных коллекций «Православный Мышкин» — тоже все частное и на энтузиасте основателей, но какова разница!

Мы взяли курс на Умбу, где на примере местных гаишников, убедились, что на Терском берегу не все люди-гады, просто нам как-то не повезло. Господа полицейские, заметив нашу машину вставшую под знак у магазина — помахали рукой, типа уберитесь отсюда, а мы уж ожидали, что радостно побегут штрафовать московский УАЗ.

Сегодня, покинув Терский берег, а с ним попрощавшись и с Кольским полуостровом, мы планировали встать на ночевку на берегу Шуи в Матросах. Но еще не выехав на трассу поняли, что устали. Под аккомпанемент тяжелых вздохов и периодического нытья, мы тянули сколько смогли и упали на ночевку не доехав до Медвежьегорска.

Было очень обидно, что не доехали — в Матросы нам надо было попасть как можно быстрее, что бы Дима успел покататься на каяке (не зря же мы каяк столько времени таскаем!), а послезавтра он отбывает домой.

Почему не смогли доехать? Основную причину вижу в отсутствии настроя на большой перегон, ну и плюс выматывающая дорога до Умбы, плюс накопившаяся усталость. Но лучше так, чем убиться где-нибудь в придорожной канаве, по этому встали, поели, спим.

 

Начало:

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

Часть 5.

Продолжение:

Часть 7.