Мезень 2017: приключения Гены и его друзей

Наше путешествие на плоту началось. Солнце клонилось к закату, лицо обдувал прохладный ветер, вокруг булькалась река.

На маленьком плоту
Сквозь бури дождь и грозы,
Взяв только сны и грёзы,
И детскую мечту,
Я тихо уплыву,
Лишь в дом проникнет полночь…

(«Плот», Юрий Лоза)

Мы и в правду выплыли вышли в полночь или около того. Очень хотелось во-первых, убедиться, что оно не тонет, во-вторых, смотаться от комаров.

Будучи окрыленными этим чувством, нам совсем не хотелось приставать к берегу. Решили готовить ужин прямо на плоту.

Кухня оказалась не совершенной: сначала попытался уйти мангал (его жестко закрепили на следующей стоянке), потом утопился единственный топор — совсем, с концами, следом за ним на дно отправилась крышка от большого котелка и в довершении упал Олег, последнего, впрочем, выловили.

Ужин мы все-таки приготовили и водки выпили тоже, собственно на берегу нам ничего было не нужно, кроме как поставить палатки и упасть спать.

Мы обманулись: комары и слепни, которые плыли с нами, позвали друзей из соседнего леса и дружно напали на нас.

Немного поспав и вскипятив утренний кофе, мы срочно прыгнули на плот и продолжили движение.

Мы неспешно передвигались по реке, восхищались красотой вокруг, иногда подправляли траекторию движения.

Плот получил название «Гена», как говорится во всем известном мультике про Чебурашку: «Потому, что зеленый и плоский.»

Топор одесскому еврею в деревне подарили, не надо спрашивать как ему удается проделывать такие трюки — это непостижимо.

Мезень — река рыбная, судя по описанию в инете и россказням рыбаков нас ожидали косяки рыб, буквально выпрыгивающих на плот. Мы заготовили 33 рецепта жаренья, копчения и соления рыбы и должны были буквально устать ее есть. Ан нет, рыбы не было.

Поначалу мы думали, что дело в кривизне рук, ведь никто из нас Рыбаком с большой буквы не был. Но позже, местные нас успокоили — рыбы просто сейчас нет, она бывает, когда приходят косяки. Скоро ли будут косяки никто не знает, поэтому аборигены на всякий случай ставят сети и пытаются ловить каждый день. А мы, ну что мы? Нам просто не повезло и меню на ближайшие дни будет состоять из тушенки.

Честно говоря, тут я потерялась во днях, ибо из-за белых ночей было не слишком понятно, что было вчера, а, что уже сегодня.

Не сразу нам удалось наладить питьевой режим. В смысле воды, с алкорежимом все было в порядке. Первые несколько дней ближе к вечеру нас накрывала усталость, оказалось, организмам не хватало воды. Олег хлебал жидкость прямо из реки, остальные опасались. В условиях постоянной жары и духоты нужно было очень много пить, а это как-то тяжело укладывалось в голове потому, что вода вот она — вокруг. Вокруг, но не внутри. Как только Саша стал чуть ли не на постоянной основе кипятить котелок и делать всем чай, жизнь резко наладилась и усталость ушла.

В остальные дни было очень жарко, но раздеться из-за насекомых получалось ненадолго. Тент обычно давал тень примерно на половину плота, но всем на теневой половине толпиться было нельзя, приходилось кому-то героически сидеть на солнце. Плот крутился и мы крутились вокруг центральной опоры следом за тенью.

Когда надо было грести или отталкиваться, с определенного угла, никто не смотрел есть там спасительный холодок или нет. Вроде и не гребли никогда больше получаса к ряду, меняли друг друга, зато за день могло быть бесконечное количество подходов к этому делу.

К третьему дню все сгорели: руки, ноги, плечи, но особенно загривки и лица. Полезной вещью оказались банданки: мокрыми их повязывали на головы, мокрыми же завязывали на шеях на манер пионерских галстуков. Одежду не стирали, периодически прямо в ней килялись в воду. Высыхала она на нас за 15-30 минут.

Никому мы не интересны, на нас даже посмотреть в деревнях за весь сплав выползали 2 раза. Как будто по Мезени каждый день ходят плоты!

Совершенно не было обидно, было чуднО. За крайние путешествия по Кавказу и Закавказью мы настолько привыкли к дружелюбности и участию народа, что от такого подчеркнутого игнорирования становилось неуютно.

Несколько раз нас все-таки спрашивали с берега и с лодок откуда и куда мы плывем. Мы в обратку интересовались, есть ли рыба, и предлагали ее купить. Если рыба и была ее не продавали, ответ все время был одинаковый: «Сами наловите», причем таким тоном, что равнялось: «На хрен идите!»

Но большинство рыбаков, проходящих мимо на моторках, даже головы не поворачивали в нашу сторону… Пока не появился приветливый и улыбчивый парень Антоха! Подплыв, он именно так и представился.

Мы обрадовались, потому, что общаться только друг с другом нам уже надоело. К тому же интересно все-таки чем живет народ в этом забытом богом краю, а спросить не у кого.

В это время на плоту происходил ужин. Антоха сначала от еды отказывался, но поднесенная ему водка без закуси не пошла, а потому он все равно сжевал макароны с тушенкой.

Больше всего нас интересовало, где рыба. Рыбак похвастался, что сегодня с 20-ти сетей они взяли 5 щук. Мы приуныли, ибо при таком раскладе нам ничего выловить не светило.  Слегка захмелев, Антоха позвал всех в домик «за поворотом» на уху из тех самых щук, мы отказываться не стали.

Сначала он один сплавал к избушке и предупредил, чтобы ждали гостей. Потом вернулся за нами и взял на буксир.

При нем был еще один молодой человек, и мне показалось, что они совершенно не рады нас видеть. Нам налили ухи, даже выделили Ксюхе какой-то специальный самый вкусный кусок рыбы. Налили водки из своей бутылки, страшно зыркнув на предложение отведать нашей.

Разговор начал клеиться только после третий стопки. Может, захмелев, они подобрели, а может мне вначале показалось, что были нам не рады. Коми, а перед нами были именно коренные жители Республики Коми — народ неулыбчивый, суровый, немногословный, одним словом северный. Однако, на наши вопросы они отвечали с охотой.

Из того, что запомнилось мне: Антоха родился и вырос в деревне Чернутьево, которую мы недавно проплывали, и его отец, и дед — все жили здесь.

Работа в округе есть только на лесопилках, но там мало платят, поэтому Антоха работает охранником в торговом центре в Сыктывкаре. Сейчас он в отпуске, большую часть которого планирует провести здесь — на рыбалке.

Рыбы в последние годы стало меньше, но наловить иногда удается нормально. Что они делают с этой рыбой я так до конца и не поняла, по словам выходило, что продают друг другу: «В городе она никому не нужна, там свои рыбаки». Зачем покупать друг у друга, если у каждого дома стоит лодка, а значит люди рыбачат? Почему нам отказывались продать рыбу? Мы бы заплатили явно больше, чем какая-нибудь бабулька в деревне.

Между собой народ говорит на языке коми, многие (особенно старики) русский знают плохо, хотя в школе есть предметы «русский язык» и «коми», предметы типа физики ведутся на смеси двух языков с преобладанием коми.

Язык коми для нас звучит как ругань — много резких гортанных звуков. Конечно, это не значит, что они все время ругаются, просто фонетика такая. Ругаются они отборным русским матом, сдабривая, им чуть не каждое предложение.

Зимой здесь бывает очень много снега, но дороги чаще всего чистят. Еще зимой тут полярные ночи — пол года темноты, зато летом все время светло.

Лето здесь вообще — короткий яркий миг. Первые заморозки начнутся уже в конце августа-начале сентября, а весна в этом году была очень поздней — снег местами лежал до середины июня.

Именно на позднюю весну все местные списывают обилие комаров. Нет, их здесь много всегда, но в этом году с перебором. Народ пользуется репеллентами, у них есть отточенные движения, которыми они отмахиваются от насекомых, совершенно этого не замечая, кажется, местных едят все-таки чуть меньше, чем нас. Или они относятся к этому проще. Например, с нами разговаривал мужик, на лысине которого в тот момент сидело не меньше десятка комаров. Он не обращал на них никакого внимания! Или мы видели розового малыша в коляске без единого укуса, как матери удалось такого добиться?!

Чтобы женщин и детей не сожрали в лесу комары, мужчины пригласили нас спать в домик. Мы вежливо отказались, поставив палатки.

Рано утром рыбаки очень быстро собрались, прыгнули в моторку и отправились проверять сети. Мы их дожидаться не стали, выпили кофе и тоже начали собираться.

Когда грузились на плот, обратили внимание, что сегодня ночью и утром кровососущих тварей было гораздо меньше, чем в предыдущие дни. Предположили, что это связано с расположением домика — когда его строили, то делали это в специальном антикомарином месте. Решили провести эксперимент и попробовать на ночевку вновь остановиться возле домика, благо по берегам реки их виднелось очень много — на каждой притоке или ручье.

Что я все о комарах, да о комарах, где же героическая борьба со стихией, где подвиги, где самопожертвование, в конце-то концов?!

Вся наша жизнь на плоту — сплошная борьба, не с течением, ветром или прочими природными явлениями, а с мошкарой, слепнями и комарами. Они прилетали по очереди: мошкара утром, слепни в обед, комары вечером. Хотя нет, комары были всегда. Огромные и черные.

Наверное, читатели думают, что мы — изнеженные городские жители увидели пару комариков и публично решили пострадать.

Мы постоянно поливались репеллентами, их хватало ровно на пол часа и только от комаров, но пока они не кусали, все равно с писком и жужжанием кружились вокруг. Это было тяжело психологически — ты находишься в постоянном напряжении 24 часа в сутки — день, два, пять. В этом состоянии невозможно что-то нормально делать, все с постоянным дерганьем, урывками. Мы не были к такому морально готовы. Были готовы к холоду — за неделю до путешествия синоптики предрекали +10 с дождем, были готовы к постоянным налетаниям на мели и стаскиванию тяжеленного плота в ледяной воде (еще 30 мая по берегам Мезени лежал снег), были готовы тонуть по тем или иным причинам, но быть сожранными насекомыми не собирались.

На самом деле мы не плыли ровно. В среднем раз в час звучало: «Ребята, погребем!», «Идем на мель, пора толкаться!», «Греби-бля, гребу-бля!», «Все на правый борт, уходим!», «Да какого же хрена — прыгаем!» и т.д. и т.п. Когда дело касалось рулежки все без исключения бросали любые дела и начинали заниматься только ею.

Плот — та еще неповоротливая махина.

Но сегодня подул попутный ветер и нам открылся еще один способ — парус.

Благодаря парусу плот приобрел дополнительную букву в названии «Гена-М» (что значит Гена — модифицированный) и развил свою максимальную скорость — чуть больше 6 км/ч при скорости течения реки в 2,3 км/ч. Жаль, что ветер стих, и продлилось наше стремительное перемещение недолго.

Парус мы свернули и потом пользовались им еще несколько раз, к сожалению, не столь успешно.

Вся жизнь происходила где-то между сортиром и кухней: 6 совершенно разных людей, каждый со своими тараканами, делили пространство. Все на виду, никакого интима, во всех смыслах этого слова, сплошной паритет на 16-ти квадратных метрах круглые стуки с перерывами на сон. Ругались, остывали, спорили, даже ввели шуточный график ругани по парам — сегодня ругается одна пара и больше никто, завтра — другая. Но вообще жили дружно, даже удивительно на сколько дружно для таких условий.

По невнятным причинам мы вскакивали каждый день между пятью и шестью утра, к середине дня нас начинало рубить, все по очереди дремали наплаву, вечером допоздна не могли угомониться, а утром снова подъем в 5 утра. Сегодня мы решили остановиться пораньше, приготовить ужин на берегу и попытаться выспаться.

Во-первых, тут почти не было комаров. Во-вторых, открывался шикарный вид. В-третьих, избушка и поляна вокруг были оборудованы с такой любовью, что даже не верилось.

Казалось, что хозяин отлучился только что (хотя по косвенным признакам было понятно, что это не так). Прелесть была в деталях и продуманности каждой мелочи. Кострище и чайник на специальном крюке над ним, рядом тряпка-прихватка. Умывальник из бутылки и на том же дереве маленькое зеркальце, на сучке полотенце. Навес от непогоды над столом и пленка для него в прихожей домика.

Ах да, домик, я обещала рассказать, что же прячется внутри рыбацких домиков.

Осмотрев домик, некоторые возжелали ночевать в нем, а не в палатке, но взвесив все за и против, от этой идеи отказались.

Здесь очень красивые закаты. Небо расцвечивается необычными яркими красками, но сегодня было что-то невероятное! Я трижды убирала фотоаппарат и трижды доставала его вновь. Смотрите сами.

Ночью всем снились одни и те же сны: мы плывем, и плот вертит.

Утром мы снова отправились в путь.

Мы каждый день вылавливали по 1-2 мелкие рыбки размером с ладошку и отпускали их. Сегодня, вдохновленные рыбаком, мы взялись за дело с удвоенным энтузиазмом. Решили, что будем ловить до упора и если не щуку на уху, то мелкой рыбешки на засолку наловим обязательно.

Мелочи мы надергали почти килограмм.

Самое обидное, что его щуку так и не сфоткали: вечером в темноте поленились, а утром Олег ее так стремительно разделал и превратил в уху, что мы и глазом моргнуть не успели.

Сегодня для стоянки мы снова искали рыбацкий домик, но они как назло все куда-то разбежались.

Мы устали от однообразия происходящего, отсутствия нормальной рыбалки и особенно от бесконечных насекомых. То, что мы не поплывем ни до какой Мезени стало очевидным на второй день, то, что мы не хотим плыть даже до Лешуконского, осознали на 4-й. А где же выбрасываться?  Рыбаки рассказали, что от населенного пункта с романтичным названием Большая Пысса до Усогорска ходит рейсовый автобус, а вот если мы уплывем дальше, то там можно рассчитывать только на частника. Значит, на эту самую Пыссу мы и держали курс. Нашими темпами это было еще 2, а то и 3 дня пути. Ничто не предвещало, что сегодня окажется последним днем сплава, но в наши планы вмешался случай, а точнее массовый психоз.

Какое-то время мы вяло продвигались вперед, а потом снова зависли. Порывами ветра нас снесло в катастрофически неудобное место — заводь возле деревни Мучкас. Течения здесь практически не было, ветер жал нас к берегу, где торчали коряги и были расставлены сети.

Кое-как мы выгребли в основную струю и дальше плот пошел сам. На расстояние меньше километра мы потратили около 3-х часов.

Мы хором взвыли, а дальше все происходило очень быстро: навигатор, карта, выяснение, что дорога совсем рядом с рекой, по этой дороге ходит тот самый автобус Большая Пысса-Усогорск, «Это больше выносить невозможно!», «Выбрасываемся здесь!» и бах — мы уже на берегу за деревней выгружаем вещи с плота.

Это было малодушно, и это было огромной ошибкой! Мы совершенно не выбирали место для остановки: дно оказались илистым, вокруг все те же насекомые, под боком населенка.

Надолго мы тут задерживаться не собирались: Олег и Саша отправились садиться в автобус или ловить/нанимать машину и ехать в Усогорск. В наших мечтах, к трем часам ночи они уже должны были вернуться за нами на Патриоте.

Автобус шел только утром, редкие машины от двух нетрезвых грязных мужиков с ножами на поясе шарахались, местные отказывались ехать в Усогорск напрочь. Наши вернулись ни с чем. Чуть позже была предпринята повторная попытка выброситься с тем же результатом.

И тут мы совершили еще одну ошибку: вместо того, чтобы собрать вещи и продолжить путь на плоту до Пыссы или хотя бы до соседнего мыса с гораздо более удачным берегом и, наверняка, меньшим количеством летающих гадов, мы, приготовили ужин и легли спать.

Спать нам не дали местные. Хотели внимания к себе? Получите и распишитесь! За ночь нас поднимали раз 5: подплывали рыбаки и желали общения, предлагали купить или даже подарить рыбу (где они были раньше?), материли за то, что мы: «Построили сарай из моего леса, а лес надо беречь!».

Но самым неприятным был инцидент с прикатившимся мопедом: два мужика встали в центре лагеря и начали матерно орать, чтобы мужики быстро выходили выяснять отношения.

Мужики вышли, оценив их численное преимущество и решительность, у одного из незваных гостей пыл несколько поубавился, а у второго, как выяснилось, его и не было.

Местные были пьяны и требовали догона. Именно требовали! Когда наши с ними пить отказались сославшись на отсутствие алкоголя, их тут же начали зазывать в круглосуточный-магазин-я-знаю-где-достать. Ни в какой магазин идти ребята не собирались, тогда аборигены заявили, что мы обязаны дать им денег на бутылку. Вот просто вынь и положь! Это Вам не с московскими бомжами, жалобно клянчащими 3 рубля разговаривать, тут подиж ты, хозяева всего в округе, а им не наливают!

Дальше нам было велено убрать плот прямо сейчас, мы пообещали сделать это утром. Купить рыбу, тоже прямо сейчас. Поехать в Усогорск среди ночи — они знают машину всего за 5000 рублей. Когда мы отказались и от этого, нам пригрозили звонком водителю завтрашнего автобуса — дескать запретят сажать нас на остановке и каюк. Закончилось все замечательным предложением дать им денег просто так.

Наши были непреклонны: водки нет, все деньги на карточке, а тут банкоматов не водится. Неожиданно слова про банкомат подействовали, дальше разговор технично слился на обилие комаров, красоту реки и закончился на вполне мирной ноте.

А утром мы проснулись в аду!

Палатки мы поставили в небольшом перелеске: шелест листьев, пение птиц и все такое — ну Вы знаете. Сегодня воздух звенел от комариных воплей! Писк стоял такой, что невозможно было спать! В 8 часов все, как по команде выбрались из палаток, Олег и Таня тут же убежали ловить попутку (было предположение, что барышня и кавалер вызовут больше доверия, чем два мужика) или на крайняк дожидаться одиннадцатичасового автобуса.

Мы кое-как приготовили кофе и вышли на берег. Тут комаров было значительно меньше, зато к ним присоединились слепни и мошка. Впереди был очень длинный день.

Чем мы занимались? Ходили. Сидеть можно было ровно 15 минут после того, как намажешься репеллентом.

Еще мы примерно по часу каждый просидели в палатке, которую вытащили из леса. В ней было невыносимо душно.

Все остальное время ходили взад-вперед по берегу. Я не знаю сколько километров мы намотали таким образом, но к вечеру у меня дрожали ноги.

Целый день мы наблюдали за жизнью деревни и рыбаков. Вот на середине реки заглохла моторка, вот за ней приплыла вторая, и тоже заглохла. Мужики ковырялись часа 2, после чего «спасатели» все-таки завелись и уплыли, а не спасенный взялся за весла.

Он очень быстро пересек Мезень, причалил недалеко от лагеря и направился к нам. Без особой радости мы узнали старого гостя — одного из двух мужиков, приезжавших ночью на мопеде. Этот был, тот, который не ругался, совсем чуть-чуть качал права и вел себя относительно прилично. Теперь он был еще тише, потому, что протрезвел. Его звали Миша.

Опять начались разговоры за жизнь: про рыбалку, погоду, комаров. Мы предложили ему доски с плота, но он сказал, что доски были дефицитом ровно до того момента, пока племянник не пошел работать на лесопилку. А вот камеры его впечатлили:

-Что с собой не заберете?

-Хотели, но нет места.

-Тут и оставите?!

-Да.

Тут мы неожиданно стали лучшими друзьями Миши!

— Этож… я камеры заберу! Я продавать буду! Бросайте все, как есть, все разберу, все сделаю как надо!

От ночного: «Убирайте отсюда плот срочно нах!» не осталось и следа.

Хорошо, когда все хорошо! Нам не нужно было заморачиваться с плотом, Миша был счастлив! Он тут же предложил халявной рыбы, любую другую помощь и даже переночевать в его доме, если к ночи за нами не явится машина.

Машина явилась ровно в срок, что мы себе рисовали в покусанных головах. Олег и Таня рассказали о том, как их не взяла ни одна попутка, как нам повезло с точки зрения ходящего раз в 3 дня автобуса, как они ехали на нем по буеракам, песчаным дюнам и аварийным мостам, а асс — водитель не снижал скорости даже на самых крутых поворотах, как Олег пытался потерять сознание от четырехчасовой духоты в автобусе и заснуть на обратном пути за рулем от усталости.

Мы загрузили все пожитки в Патриот меньше, чем за 15 минут.

Мы забили машину доверху шмурдяком и шли больше трех километров следом, чтоб где-нибудь приткнуться лагерем.

Так закончился наш сплав на плоту, но не закончилось наше путешествие. Мы были безмерно счастливы, что выбрались и еще больше рады неожиданно нарисовавшимся впереди планам, а значит приключения продолжаются!

 

P.S: Красивое видео о реке Мезень, в серединке несколько раз мелькает плот — это наш. Но основной прикол в том, что видео это снимали не мы. Просто оказались в нужное время, в нужном месте))))

 

Начало:

Как построить плот: личный опыт

Мезень 2017: пролог.

Продолжение:

Мезень 2017: приключения Патрика и его друзей

Нежданный Север (часть 1)

Малые Корелы (Каргопольско-Онежский сектор)

Нежданный север (часть 2)

Кусочек Золотого кольца